3 ноября, 2016 
adminGWP фoтo: Гeннaдий Чeркaсoв
Сaм Пaвeл Дмитричeнкo прeдпoчитaeт с журнaлистaми нe oбщaться, нo кaк жe oтнeслaсь труппa к eгo пoявлeнию? Oб этoм нaм нa услoвии aнoнимнoсти (oткрoвeнничaть с прeссoй aртисты пo-прeжнeму нe xoтят) сoглaсился рaсскaзaть oдин из сoлистoв Бoльшoгo тeaтрa…
— Oн oтбыл срoк, и считaeтся, чтo чeлoвeк в этoм случae свoю вину искупил и пo зaкoну oн имeeт прaвo вeрнуться в прoфeссию. Тo eсть вeрнуть свoю жизнь, твoрчeствo, нaчaть всe снaчaлa, с бeлoгo листa. И к этoму eгo рeшeнию я отношусь с уважением и положительно. Другое дело, сможет ли Паша после 3 лет тюрьмы, когда для занятий балетом не было необходимых условий, вернуться на сцену Большого театра? Хотя я знаю, что занятий он и в этих условиях не прекращал. Да и насколько, после всего случившегося, он имеет право работать в Большом? Это вопрос…
— Известно ли, кто сделал ему пропуск для занятий и репетиций в классах Большого театра? И известно ли об этом руководству театра?
— Этого я не знаю, не спрашивал, да и вряд ли это уместно… Пропуск ему мог сделать кто угодно. Занимается в театре классами он уже больше месяца, и я не сомневаюсь, что руководство об этом знает.
— Вы видели его в классе?
— Он ходит на утренний класс к Владимиру Никонову. Если говорить о его форме объективно, то сейчас он нет, не располнел… Но стал более массивным, что ли, если можно так выразиться, более накачанным, что для балета, конечно, не очень хорошо. Но я знаю, что человек он упорный… Даже очень упорный… Поставленных перед собой целей добиваться Паша умеет, и ему вполне по силам прийти в соответствующую форму. А так в классе все делает хорошо… Я краем уха слышал и даже видел в Фейсбуке фотографию со спектакля (если это не фотошоп), что он даже, причем совсем недавно, впервые после заключения вышел на сцену и уже танцевал принца Зигфрида в «Лебедином озере» с какой-то антрепризой, а может, в концерте. То есть человек очень хочет вернуться в профессию.
— Как отнеслись к его появлению? Ведь после нападения труппа в этом отношении разделилась, некоторые его осуждали, но большинство не верили в его виновность и подписали соответствующие письма в его защиту… Какова ситуация сейчас?
— Спокойно все к этому отнеслись, благожелательно… Многие, конечно, когда видели его первый раз после долгого отсутствия, не могли скрыть удивления. Я знаю, что он сам некоторое время боялся прийти в театр… Еще летом до окончания прошлого сезона он несколько раз приходил к служебному подъезду, встречался с друзьями, но в сам театр не заходил, потому что волновался, как встретит его коллектив. И был приятно удивлен доброжелательным к нему отношением. Никакого негатива нет к нему абсолютно. Может, единицы и восприняли это не слишком хорошо… Но я таких даже не знаю…
Тем не менее поговорили мы и с недоброжелателем:
— Да, ходил на классы, приезжал, говорят, на новом «Мерседесе». Но уже неделю не видели его… Пропуск ему на 2 или 3 месяца дал Урин. Без распоряжения директора на столь длительное время пропуск получить просто нельзя. Несведущие люди думают, что он свое отсидел и чист перед обществом. Но напомню, что он ни в чем не раскаялся и был освобожден только условно-досрочно, то есть ближайшие года 3 будет оставаться под наблюдением. Так что с танцами на сцене Большого — все это безнадежная затея. Он и сам, наверное, в общем, это понимает. По крайней мере в театре всерьез его притязания на танцы не воспринимают.
Осторожен в своих прогнозах по поводу танцевального будущего Павла Дмитричеко на сцене Большого и сам гендиректор Владимир Урин. В интервью Dancing Times он сказал: «Ходят слухи о том, что Павел Дмитриченко возвращается в Большой, и это будет непростой ситуацией. Однако после 3 лет, проведенных в тюрьме, он уже не является тем же самым танцовщиком, в физическом и эмоциональном плане. Поэтому главным вопросом является то, сможет ли он вернуть форму, которая необходима для танцовщика Большого? Большой — это работа, и она должна строиться на профессиональных принципах».
Опубликовано в рубрике