Журнал о музыке

Стeклянный ящик с eгo oбнaжeнным тeлoм пoдбрaсывaлся нa вaжнeйшиe мeрoприятия, прoxoдившиe в Мoсквe, Лoндoнe, Вeнeции, Сaн-Пaулу. Нeдeлю нaзaд 6 тaджикскиx рeбят, приexaвшиx пoлучaть дeньги зa свoю рaбoту, были рaсстрeляны из aвтoмaтa. Тaк вoт oнa нeдaвнo скaзaлa мнe, чтo чeрнoж…ыe с 9 этaжa плюются aрбузными сeмeчкaми, и oни лeтят нa ee бaлкoн. Тaм, гдe мoлчaт гoсудaрствo и грaждaнe, дoлжнo гoвoрить искусствo, eсли oнo мoжeт. Oнa oб этoм нe знaeт. Нo o трудoвыx мигрaнтax нe xoчeт говорить никто, и о той расовой ненависти, которая существует в нашей стране, а раньше проявлялась антисемитизмом. Она: «А в каких списках вы ищете?». — Нет, но дело не в этом. Об этом тоже никто не хочет говорить. — Страшно? Федор Павлов Андреевич уже не раз устраивал партизанские акции. Уже несколько лет он живет по большей части в Бразилии, хотя семья, мама — писатель и драматург Людмила Петрушевская, галерея, где он работает, — все это в Москве. Вы такой совестливый? Теперь на Винзаводе Федора, одетого в синий рабочий костюм с серыми полосками — униформу гастарбайтера из Центральной Азии — подвесили на высоте 20 метров. Охранник: «В списках нянь, конечно!». Одна из них называлась «Подкидыш». Оттуда спускалось полотнище флага, выкрашенного в красный цвет. Недавно я венском парке Пратер поднимался на колесе обозрения, вот тогда было страшно. — Ваша мама знает, что вам сегодня предстоит? Это ведь никому неинтересно, вот что самое главное. И мы видим, что государство что-то может сделать в этом направлении. фото: Геннадий Черкасов

На Винзаводе открыта и выставка его работ — семь эпизодов страдания, каждый — попытка порвать цепи, разбить кандалы, заявить о себе. На нем — надпись «Свободу рабам». Богатые вообще не пересекаются с бедными — только через окно автомобиля. У меня есть подруга, закончившая МГИМО, коллекционирующая современное искусство. Он пробыл на высоте минут 15, а когда спустился по его лицу струился пот. — А почему вам до этого есть дело? Когда мы большой компанией в Рио-де-Жанейро отправляемся ужинать, и с нами идет чернокожая подруга — местный кинорежиссер, то официант в кафе сперва принимает заказ у всех белых и в последнюю очередь обращается к ней. — Совершить что-то экстремальное — это единственная возможность привлечь внимание к важной проблеме? У нее родители — миллионеры. Художник Федор Павлов-Андреевич семичасовым перфомансом боролся с трудовым рабством (19 фото)

Прежде чем воспарить к небесам на долгие часы, Федор отрепетировал подъем. Вот Федор взбирается нагишом на пальму, идет с корзинами на голове, обнаженный лежит на берегу океана среди птиц. Именно бразильские наблюдения и подтолкнули Федора к перформансу в Москве: «Когда я только освоился в бразильской среде, мне стало понятно, что в стране царит свирепое неравенство. — В ситуации, которая сложилась в нашей стране, когда мои друзья называют приехавших из других республик людей чернож..ми, — это единственный путь. Обычно 20, 50, 100, 1000 человек делают перепосты моих текстов, но в этот раз их было трое. — Нет. Я ничего не понимаю в политике и считаю, что художник имеет шанс взяться за то, до чего никому другому нет дела. И важно привлечь внимание к этому вопросу. В сентябре 17 киргизских девушек заживо сгорели в типографии. Никому нет дела до того, что 17 молодых и прекрасных девушек сгорели в центре Москвы, потому что их работодатель не позаботился об их защите. По счастью, руководству страны нравятся евреи, поэтому антисемитизма у нас больше нет. Я запостил эту страшную историю на Fecebook. Переломить отношение к равным нам людям, которые ни в чем не провинились, кроме того, что за копейки выполняют работу, которую никто в России больше не хочет делать. Потому что это грязная работа, работа для отверженных. Когда другая моя знакомая, чернокожая красавица и модница, жена консула Франции в Сан-Паулу, отвозит своего ребенка в частную школу, то охранник на входе спрашивает ее фамилию и долго ищет в списках, а потом говорит: «К сожалению, вас тут нет». — Нет. Какие-то люди хотят говорить о правах детей, инвалидов и геев.